«Считаю себя худшим отцом на свете». Интервью с Михаилом Кержаковым о жизни, «Зените» и завершении карьеры

– Прошлый Новый год вы встречали в Дубае – вам не особо понравилось, а в этот раз решили отпраздновать по-семейному с братом. Как все прошло?
– Мы уже не первый раз встречаем у меня дома семьями – все прошло в теплой обстановке, к счастью, выпал снег: спокойно посидели, без алкоголя, лишь бутылку шампанского пригубили – рано разошлись спать, а на следующий день пошли гулять, лепили снеговика. Мне нравится отмечать Новый год в России: когда находишься в теплой стране, нет новогоднего настроения.

– Почему Эмираты не понравились?
– Ощущения праздника нет. Я до этого и в Мексике был, но праздником не пропитывались.

– Какие у вас семейные традиции? Собираетесь вместе?
– Мы, к сожалению, редко вместе собираемся. Традиций каких-то нет. Большинство блюд готовила моя супруга, а Саша со своей женой приехали ближе к празднику – его супруга помогала стол накрывать. Моя помощь – не мешать и следить за детьми. Единственное, помогал яйца чистить и за продуктами ездил.

– Вы рассказали, что были в Мексике – любите путешествовать?
– Не знаю, люблю ли, потому что отпуск у меня два раза в году. Был в Доминикане четыре раза, два раза в Мексике – выбираем страну в первую очередь по финансам. Зимой хочется на солнце.

– Чем вас поразила Мексика?
– Мне нравится испанский язык, люди в той части света – душа располагает. А Таиланд, например, мне вообще не понравился – ни климат, ни обстановка, ни еда. Когда последний раз был в Доминикане, мое впечатление испортилось – то ли течение поменялось, то ли что-то еще, но появились водоросли в море, а раньше их не было – была чистая вода и пляж. Еще минусы Таиланда и Доминиканы – часовые пояса.

– Есть страны, которые хотели бы посетить, но пока не удается?
– Я бы Латинскую Америку посетил – Колумбию, Бразилию, если Северная Америка, то еще и США – очень интересно.

– Лещук – любитель Америки, каждый раз рассказывает интересные истории об этой стране. У вас есть интересные истории из Мексики, например?
– Помню, как поехал на рыбалку – гид клялся, что поймаю очень много рыбы… В итоге я проклял все: меня так укачало, что рвало за борт. Одну рыбу поймал – весь зеленый, кое-как вытащил. Я давно начал ловить рыбу – еще в Тверской области у бабушки, но в последнее время не рыбачил.

– А охота?
– Мамин брат, Царствие ему Небесное, которого уже нет в живых, к сожалению, был рыболовом, охотником и грибником, он этим жил и убивал не ради развлечений, в девяностые такое ремесло было надежным подспорьем, помогало жить. А ради удовольствия… Не понимаю этого.

– Не можете себе представить, что сможете убить животное?
– Не вижу в этом удовольствия. Хочешь пострелять – в тире этим займись, а на природу можно просто съездить и посмотреть. Я не осуждаю, но вообще не понимаю интереса, когда тебе загоняют эту дичь, она бежит на тебя, и ты лупишь со стволов. Кому-то это нравится – пожалуйста, покупай лицензию и стреляй, но главное, чтобы не было браконьерства. У меня не лежит к этому душа.

– Достаточно недавно Воробьев из «Локомотива» выложил в социальные сети фотографию, как убил 10 зайцев. Как отреагировали?
– Я видел, но не осуждаю. Не люблю, когда толпа начинает набрасываться. Я бы, наверное, не стал такое выкладывать. Опять-таки, я не осуждаю – если есть лицензия и все по закону, то вопросов нет. Может, он уже в десятом поколении охотник.

– Путешествуете по России?
– Нет, но думаю об этом – общаюсь с ребятами, кто летает в Карелию. Обязательно в будущем поезжу по нашей стране.

В глубинках со спортом творится разруха

– Ваш брат зимой был на концерте Эминема, а вы любите рэп старой школы. Позавидовали ему?
– Не могу сказать, что завидовал, но я бы хотел сходить на концерт тоже, хоть я и не фанат Эминема. Может, чуть-чуть завидовал. (Улыбается.) Сейчас музыка у меня больше как фон.

– Есть концерт, на который хотели бы сходить?
– Я два раза в жизни был на концерте: первый раз – на Марине Хлебниковой, где был еще Виктор Салтыков, а во второй раз ходил на «Руки Вверх». Сходил бы на что-то тяжелое – Slipknot, например. Или на какой-нибудь фестиваль. Недавно смотрел концерт Slaughter to Prevail – российская группа, которая котируется в Америке. Вживую было бы прикольно на это посмотреть.

– Вы меломан? Что в машине слушаете?
– Я всегда меломаном был, но в машине люблю послушать подкасты. Могу послушать что-то из старого – Slipknot, System of a Down. Мог бы еще из «Короля и Шута» послушать что-то.

– Из подкастов что слушали недавно?
– Депутата Бондаренко у Амирана Сардарова. Что-то политическое мог послушать, но со временем сократил время – давит.

– А Минаева?
– Раньше часто, сейчас реже. Выделить из всех каналов могу «Туземный совет трудящихся» – этот канал в основном разбирает военные конфликты, там более подробно рассказывают детали, которые играют важную роль в истории, а у Минаева сжато и общая информация.

– Жирков большой фанат истории войн.
– Я более поверхностно потребляю эту информацию.

– О ком из гостей подкастов у вас поменялось мнение? Может, кто-то удивил?
– Недавно посмотрел у Кравченко подкаст с теннисистом Бубликом – классный парень, очень понравился. Ожидал увидеть безбашенного парня, так как видел его поведение на корте, но он оказался интересным. Еще смотрел его видео с Дэном Мильштейном, так как ранее читал его книгу.

– Как вам творчество Кравченко?
– Понятно, что многие вещи, о которых он говорит, есть в России. В видео с Бубликом, когда он записывал интервью в Гатчине, решил это снять на фоне разбитой стены… Не знаю, специально он это делал или нет, но проблемы, о которых он говорит, есть.

– О проблемах спорта в России в глубинках?
– Я знаю, что творится в глубинках со спортом в России – там разруха.

Михаил Кержаков

– Знаете на примере чего?
– На примере детских школ, зарплат тренеров, инвентаря. Если мы говорим о системе, то в глубинках со спортом разруха. А это основа, фундамент всего. Есть энтузиасты, которые что-то пытаются изменить, и мы, футболисты, чем-то помогаем – просто не афишируем это.

– Как решать проблему эту?
– Без понятия. Можно лозунгами что-то кричать, но есть люди умнее меня, я просто не погружен в эту тему.

– Вы говорите, что помогаете – что сделали?
– Все футболисты помогают, это просто не афишируется. Это личное дело каждого – кто-то стесняется, может.

– Не хочется лишнего внимания?
– Да. Были ситуации, когда благая вещь становилась достоянием общественности и находилось определенное количество людей, которые искали в этом негатив.

– Когда последний раз были у себя в городе?
– В Кингисеппе был последний раз в 2005 году. Два раза в год езжу в Тверскую область.

– Видите улучшения со спортом?
– Нет.

Раньше с братом было прохладное общение, сейчас мы близки

– Что-то смотрите на YouTube?
– Футбольные обзоры, сериалы.

– Футбольные шоу?
– Нет.

– Подкаст Смолова?
– Нет. Смотрел давно еще подкаст Сычева с Овчинниковым, Геннадием Тумиловичем. Больше расположен к историческим видео.

– Какие у вас отношения с братом?
– Мы сейчас близко общаемся, сблизились после рождения моего сына. Я стал семейный человеком – сейчас у нас общение лучше, чем 10 лет назад.

Александр и Михаил Кержаковы

– Бывало, что долгое время не общались из-за конфликта?
– У нас было прохладное общение. Лет пять назад стали больше общаться.

– Александр, судя по соцсетям, чуть ли не каждый день тренируется, а Владимир Быстров и вовсе недавно сказал, что Кержаков смог бы сейчас играть в РПЛ.
– Ну да, он смог бы играть в РПЛ. Не 90 минут каждую неделю, но, если форму наберет, может подвигаться в нашем чемпионате. Есть же примеры игроков, которые в 42 года играют.

– У него мыслей вернуться в РПЛ нет?
– Не знаю. К чему-то готовится, наверное.

– Как вы относитесь к шумихе в инфополе по поводу Дзюбы и рекорда вашего брата?
– Я думаю, Артем 100 процентов побьет этот рекорд.

– Но Дзюба не вызывается в сборную. Понимаете позицию Карпина, что возрастные игроки не нужны национальной команде?
– Наверное, он хочет посмотреть молодых. Я не анализировал данную ситуацию.

– С Дзюбой поддерживаете контакт?
– Когда видимся, общаемся. А так, не особо часто.

– Вы на протяжении своей карьеры были не такой обсуждаемой фигурой, как Артем на фоне всех его скандалов. Как бы вы могли описать фигуру Дзюбы в нашем футболе?
– Давайте коснемся его футбольных качеств: футбольный интеллект у него высоко развит, он очень умело пользуется своими габаритами, и вообще он футбольный человек – с ним приятно было тренироваться. Он никогда не пытался пробить на силу, выходя один на один, всегда пытался поймать, засунуть между ног или под опорную ногу. Очень сильный нападающий.

Артем Дзюба

– Есть сейчас кто-то из нападающих по уровню, как Дзюба?
– Если брать период, когда он был в своей лучшей форме, то сейчас нет такого русского нападающего. Тюкавин – разноплановый, а Дзюба – игрок штрафной, расставляется, скидывает грамотно.

– Как футболиста мы видим его на поле, а что касается человеческих качеств – какой он?
– Я не близкий его друг. Он очень много разговаривает. Помню, как сидели в автобусе, и он постоянно шутил. С ним всегда было весело.

– Может, какие-то истории есть?
– Самую громкую историю вы видели сами. (Улыбается.)

Футболист может быть с узким кругозором, но не тупым

– Вы говорили, что читаете Бабеля – дочитали?
– Нет. У меня есть книги, которые я начинал читать, но бросал – либо мне было неинтересно, либо я был не на том уровне развития и интеллекта, чтобы их понять.

– Что последнее читали?
– Сейчас читаю «Сегун» – поверхностная книга, чисто время убить. Возвращаясь к теме подкастов, смотрел несколько роликов с Евгением Викторовичем Жариновым – это педагог, литературовед, профессор, филолог, очень глубокий человек. Послушав его, я осознал, что не умею читать: плохо читаю между строк.

– Из-за того, что вы спортсмен, чувствуете, что вам не хватает базы по философии или чему-то еще?
– Не хватает кругозора, да. Недавно сидел в детском клубе, а рядом со мной было застолье. Сидели мои ровесники, общались достаточно громко, и я был удивлен, что ребята обсуждают литературу, театр, жизнь Пушкина и Шолохова. Я даже стал им завидовать, так как не знал некоторых вещей.

– У вас есть высшее образование?
– Да, спортивное. Но оно было постольку-поскольку.

– Хотели бы получить фундаментальное высшее образование?
– Сейчас, наверное, уже нет – времени не хватит. На самом деле, кто бы что ни говорил про футболистов, не буду опровергать, что футболисты не самые образованные люди, но надо понять – кто такой умный человек? Начитанный, у него хорошая память либо он схватывает все на лету?

Бывает, читаешь новости, а ректора университета телефонные мошенники заставили перевести какую-то сумму. Казалось бы, умный человек, но как он мог на это повестись? Как это понять? Глупость – не порок. Самое главное, чтобы человек был порядочным, это основное. Человек может быть умным, но негодяем. Футболист не может быть тупым, он может быть необразованным, с узким кругозором.

– Можно сказать по-другому: футболисты – неэрудированные.
– Есть спортсмены, которые могут совмещать учебу и спорт, но я, когда был выбор пойти в школу или на тренировку, выбирал второй вариант.

– Встречали футболиста, который поразил вас своим кругозором?
– Нет.

– С кем в «Зените» можете обсудить общие темы?
– Одно время с Луневым плотно общался, обсуждали политические темы. Сейчас могу с кем-то поговорить больше на общую тематику.

– Только на общую, так как больше с ними не о чем говорить?
– Нет, просто у меня есть свой круг общения не из сферы футбола. В быту общаюсь не с футболистами.

– Лещук хочет исправить стереотип о том, что футболисты тупые. Вы понимаете, как ему помочь?
– Я считаю, что не нужно ничего исправлять. Зачем?

– Чтобы болельщики по-другому относились.
– Как болельщики определили для себя, так они и будут относиться. Если есть стереотип, то он и останется. Если человек нормально к тебе относится, он и продолжит так про тебя думать. Мне кажется, мы все время пытаемся вырвать футбол из общего контекста нашей страны.

Если брать в целом наше общество – какое оно? Что сейчас показывают по телевизору – к чему все идет? Массовая культура по телевизору – там все время показывают условно маргиналов, проституток и вечные сериалы про ментов. О чем мы говорим? И в целом: что в обществе сейчас витает? Культура? Я бы так не сказал. Наоборот, мы в своей массовой культуре разворочаемся в другую сторону.

– В какую?
– Не знаю, но точно не в культурную.

– Часто ходите в театры?
– Последний раз был там года три назад. Честно сказать, я не культурный человек. Общаюсь с более старшими людьми, мне интересно слушать, как обсуждают живопись, но поймал себя на мысли, что меня это не влечет – как бы ни пытался влиться.

К молодому поколению у меня вопросов нет

– Вас удивляет молодое поколение?
– Я спокойно к этому отношусь. Конфликт поколений всегда был и будет. Вырастет нынешняя молодежь – будет так же думать про следующее поколение, что они что-то делают не так.

– Глядя на них, есть у вас желание что-то в них исправить?
– Не я должен это делать, а родители. Время нельзя перевернуть: мы куда-то идем, а куда это приведет – не знаю. Это все равно, что встать на железную дорогу напротив идущего поезда и попытаться его остановить.

– Есть ощущение, что нынешние молодые футболисты не дотягивают до вашего поколения.
– Мне кажется, наоборот, – они языки знают, ориентируются в современных вещах.

– Есть проблема в уважении молодого поколения к старшему?
– У меня вопросов к самому поколению нет. В ответе за поколение – мы! Это с нас надо спрашивать, а не с них. Здесь как раз бытие определяет сознание. Если я прихожу на детскую площадку с ребенком и среди детей стоит мат, а взрослые сидят в телефонах и ни слова не говорят, то какие вопросы к детям?

Я был в шоке, когда шестилетние малыши матерились на площадке. Через 15 минут не выдержал и сделал замечание, они отреагировали нормально. Да, в детстве мы тоже себе это позволяли, но, если рядом были старшие, они за ухо могли потаскать. Если мы не устанавливаем рамки, то какие вопросы к детям?

Михаил Кержаков

– Как вы росли в 90-х?
– Нормально. Сейчас смотрю интервью ребят 1992 года. Они рассказывают про время бандитизма. Вот, у меня был маленький город – 50 тысяч населения – были какие-то вещи, они были другими, нежели сейчас, но не казались какими-то дикими: рос и рос.

– Какие сериалы сейчас смотрите?
– «Семнадцать мгновений весны» – душновато чуть, но интересно, надо слушать диалоги. До этого смотрел «Силиконовую долину», но после четвертого сезона забросил.

– Если говорить о чем-то более массовом?
– «Пацаны», Fallout. Мне постапокалипсис нравится – сейчас второй сезон «Укрытия» смотрел, понравилось.

– Три сериала, которые каждый должен посмотреть?
– «Клан Сопрано», «Прослушка» и первые два сезона «Ходячих мертвецов». Дальше какая-то муть пошла.

– Отечественные?
– Не смотрю российские сериалы. У меня с детства к ним какое-то недоверие. Сейчас, наверное, они стали лучше, но я просто не приучен, скорее всего.

– А российские фильмы?
– Последнее, что смотрел, – «Самый лучший день». Смотрели с братом, когда в гостях был.

– Вы не смотрите отечественные фильмы и сериалы, так как сформировалось мнение, что они дерьмо?
– Я бы так не назвал. Наверное, просто не приучен. Я смотрел хорошие фильмы «Дурак», «Вор», где Машков играл, «Облако рая». У нас есть хорошее кино.

– Как отреагировали на то, что Юра Борисов номинирован на «Оскар»?
– Супер! Молодец, мои поздравления.

– Удивились, что это произошло в нынешнее время?
– Нет, почему? У меня не так много ребят, которые живут в Европе и Америке, но они говорят, что к русским там хорошее отношение.

Переживаю, что где-то недодам ребенку или в чем-то перегну

– Многие родители часто дают свой телефон детям, чтобы отвлечь их. У вас в семье это практикуется?
– У нас в семье это тоже есть, но не в огромных масштабах. Иногда жене приходится это делать, так как она 85 процентов времени проводит с ребенком. У нас на этой почве даже возникают небольшие ссоры, но я могу ее понять.

– Если вы остаетесь с ребенком один на один, вам проще ему дать телефон?
– Иногда на полчаса, да.

– Это беда?
– Для детей в таком возрасте – да. Я достаточно самокритичный в этом плане человек, но, когда в отпуске смотришь на родителей, которые просто ставят детям телефон на весь день, а сами посасывают пивас, понимаешь, что на их фоне ты неплох.

– Не переживаете за информацию, которую получает ребенок в телефоне, листая ленту в YouTube или где-то еще?
– Конечно, переживаю. Я за все переживаю в воспитании ребенка. Считаю себя худшим отцом на свете.

– Вы говорили, что вы плохой полицейский в воспитании ребенка.
– Я такой на фоне жены. Переживаю, что где-то недодам ему или где-то перегну. Самое сложное – найти золотую середину, чтобы не сломать и не сделать его инфантильным. Это самое сложное, и, мне кажется, у меня не получается.

– Почему вы так думаете?
– Я об этом думаю постоянно и спрашиваю с себя. Мне кажется, я что-то упускаю. Ребенку пять лет – поверьте мне, это очень серьезный возраст.

– Он ходит на самбо?
– Уже нет, пошел на футбол.

– Год назад вы говорили, что футбол далек от него.
– Думаю, футбол все еще так же далек от него. Но он сам изъявил желание пойти, так как его друг из садика тоже пошел заниматься. Стремления и желания ходить на самбо я у него за год не увидел.

– Что ему дало самбо за этот период? Дисциплина появилась?
– Может, в будущем как-то отразится, но в текущем возрасте вряд ли что-то можно заметить. Если ребенок предрасположен к чему-то, то он сам захочет ходить. Если же такого желания нет, то и смысла нет. Возможно, это опять вопрос ко мне: может, я ему что-то не дал.

– В какой футбольной академии он занимается?
– В коммерческой. Не хочу настаивать, чтобы он пошел именно в футбол. Спорт для мальчика обязателен, ведь дисциплина – это фундамент всего. Но я бы не хотел, чтобы он становился профессиональным спортсменом.

– Ситуация: вы даете телефон ребенку, а он включает Моргенштерна (признан иноагентом в РФ, внесен в список террористов и экстремистов Росфинмониторинга. – Прим. «РБ Спорт»).
– Я выключу этот ролик. Рано ему еще.

– Клипы этого и других подобных исполнителей – дичь?
– Не знаю. В 90-х в русском рэпе много пели о наркотиках и другом, и мы это слушали, но лично я же не стал наркоманом. Я бы не хотел, чтобы мой ребенок в таком раннем возрасте это слушал. Но если даже мои родители не смогли уследить за мной, то как сейчас это контролировать? Невозможно. В стране есть более масштабные и важные проблемы, на которые нужно обращать внимание.

– Может, эту проблему можно решить через разговор: «Не слушай, там поют о плохом»?
– У меня нет ответа. Огромную роль играют гены в человеке. Насколько сильно влияет социальная среда, ученые об этом спорят и не могут прийти к общему знаменателю. Иногда мне кажется, что ребенка можно чуть-чуть куда-то направить, а дальше – как природа решит.

Если после матча выпиваю пару бутылок пива, то на следующий день чувствую себя хуже

– Сейчас пытаются запретить многих артистов. Но ведь раньше многие певцы тоже пели о вредных привычках.
– Вредные привычки были, но они не говорили, что это классно. Если честно, я слышал два трека Моргенштерна (признан иноагентом в РФ, внесен в список террористов и экстремистов Росфинмониторинга. – Прим. «РБ Спорт») и вообще не понял, о чем он поет.

– Сесар Навас, когда играл за «Ростов», мог спокойно выйти на балкон базы с сигаретой. Суровый Курбан Бердыев его не ругал, так как Сесар был в возрасте и хуже от этого не играл. У вас есть вредные привычки?
– Могу раз в месяц выкурить сигару, но сейчас даже не помню, когда последний раз курил. Сигареты не люблю, как и кальян. Очень редко выпиваю алкоголь, с этим проблем нет. Даже не помню, когда последний раз напивался: наверное, в интернате.

– Молодое поколение на ваших вечеринках выделяется с алкоголем?
– Раньше футболисты пили жестче. Чем ребята сейчас занимаются в личной жизни, без понятия. Я и не помню, когда сидел с молодыми, с 20-летними. Мое поколение не было падким на алкоголь: мы ходили в клубы, могли выпить.

– Смолов рассказывал, как на тренировках молодые играют пятками, взрослые делают им выговоры, а они начинают огрызаться. В «Зените» такие есть?
– Да, есть. Были случаи, когда человеку говорили не давать пас в центр, а он все равно это делал, мы пропускали мяч и начинали ему выговаривать, не переходя на личности, а он тебе в ответ 10 слов, бубнеж: «Да что ты там орешь».

– Его просто подключили к основе для количества?
– Да. Сейчас он не в «Зените». Я даже его фамилию не помню, честно.

– Что вреднее: пиво или кола?
– Зависит от количества.

– После матча, например.
– Я заметил, что если после матча выпиваю две бутылочки пива, то на следующий день чувствую себя хуже, отекшим.

– Из-за возраста?
– Скорее, из-за физиологии.

– У вас есть свой завод крафтового пива. Вы говорили, что бизнес работает в ноль. Изменилось что-то?
– Нет, в ноль.

– Зачем тогда этот бизнес?
– Производство небольшое, много денег туда не вкладывал. Есть дело и есть. Тогда вопрос – сколько людей, которые занимаются бизнесом, оказались в минусах, и все потеряли? Бизнес же не работает так, что сразу выстреливает. Многие люди теряли деньги.

– В чем для вас кайф иметь бизнес?
– Я как инвестор ездил на предприятие, пробовал продукцию, мне она очень понравилась. Нюансы – хмель или солод – я не знаю. Помню, на тренировке «Зенита» молодой вратарь во время ударов спрашивает: «Слушай, а как варишь пиво?» Я удивленный стоял: «Чего?»

Михаил Кержаков

– Есть ли страсть к машинам?
– Страсти нет.

– Какая у вас машина?
– BMW X7 – четыре года на ней езжу. Конечно, когда кто-то приезжает на крутой тачке, слюнки текут, но быстро отхожу.

– Когда Малком приезжал на «Урусе», слюнки текли?
– Текли, конечно, но мании покупать машины у меня нет. Для меня машина за такие деньги – дорого. Я неаккуратный водитель, люблю качественные машины, но, если бы купил «Урус», переживал бы за каждую царапину, не смог бы на нем ездить так, как обычно.

– Вы агрессивный водитель?
– Зависит от состояния нервной системы. Бывали случаи, когда с кем-то цеплялся на дороге, но до драк не доходило.

– Можете себе представить, что поменяете X7 на китайца?
– Нет. Европейская машина – это европейская, кто бы что ни говорил. Когда сажусь в китайскую, складывается ощущение, что это гаджет.

С вероятностью 99,9% я завершу карьеру этим летом

– Ваша цитата «В плане футбола – я тертый калач. А по жизни много чего боюсь». Чего боитесь?
– Элементарных вещей – боли, смерти, переживаю за своих близких. Я слаб на аттракционы.

– Бывали пограничные случаи в вашей жизни – на грани жизни и смерти?
– У подъезда в детстве висел оголенный провод, и мы «на мужика» брали его за прорезиненную часть и прислоняли к скобкам – нас поливало искрой. В 8 лет меня укололи использованным шприцом: гуляли пацанами, увидели много шприцов, и один парень воткнул иглой мне в палец. Казалось, что я умру. Никому об этом тогда не сказал.

– Ваш брат, говоря о необдуманных покупках, рассказал о чемодане Louis Vuitton и другой одежде, которой не пользуется. Было ли у вас что-то подобное?
– Конечно, те же вещи. Самая тупая моя покупка – спортивный мотоцикл. Поездил на нем две недели и продал дешевле, чем брал. Это был порыв, связанный с моей тупостью. Мне было 19 лет. Получил большие премиальные за попадание в заявку главной команды «Зенита», мне казалось, что будет круто купить мотоцикл Suzuki Bandit 400. Ни разу раньше не ездил на мотоцикле.

– Сколько стоил?
– За четыре тысячи долларов купил, а продал – за три. Я на нем еще чуть не разложился, поэтому рад, что остался жив. В тот момент уже не думал о финансовых потерях и с тех пор больше не садился за мотоцикл.

– Можно уже сказать, что Михаил Кержаков завершит карьеру футболиста этим летом?
– Скорее всего, да. С вероятностью в 99,9 процента.

Михаил Кержаков

– Что на это может повлиять?
– Не знаю. Нужно всегда оставлять процент на что-то: вдруг случится эпидемия у всех вратарей, и я останусь единственным здоровым – буду нарасхват. Всякое может быть, как говорит мой близкий друг, вдруг завтра метеорит упадет.

– В голове у себя вы готовитесь к завершению карьеры?
– Да. Мне 38 лет.

– Вам надоело играть, хотите строить жизнь вне футбола?
– Все по чуть-чуть. Не вижу смысла куда-то еще ехать – зачем? Я поездил достаточно.

– Но «Зенит» может предложить новый контракт.
– Это вряд ли. Скорее, мне было бы интересно остаться в структуре клуба.

– Какие планы после завершения?
– Учиться на тренера. Но главным себя не вижу. Вижу в узкой специализации – тренером вратарей.

– Уходя летом, вы будете спокойны за то, что остается во вратарском цехе?
– Я не тот вратарь, который оставляет наследие. Свою небольшую лепту я внес, но не фундаментальную.

– Вы устали от футбола?
– Когда не играешь, устаешь больше, нежели, когда играешь. Мне сейчас тяжело не играть. Но я понимаю: есть вратари сильнее.

– В 35 вы были сильнее, чем в 38?
– Физически – да. Иногда накрывают мимолетные волны, что все быстро пролетело, но пока нет осознания, что карьера завершается.

– У многих депрессия после завершения.
– Один мой знакомый, который занимался конькобежным спортом, когда завершил карьеру, стал неплохим бизнесменом. Он мне сказал: «Спортсмен проживает две жизни: одну как спортсмен, другую как обычный человек». Самое сложное для спортсмена – не найти себя, а в том, что ты привык жить в определенном распорядке. Причина не в деньгах или внимании, а в рамках, в которых ты жил десятилетиями: тебе не нужно было думать, что делать в течение дня, все было расписано.

– Вы рады, как сложилась ваша карьера?
– Скорее да, чем нет. У меня была достаточно интересная карьера. Понял, что самое главное – путь, который ты прошел, и люди, которые тебя окружали.

– Во время вашей карьеры были предложения перейти в другой большой клуб России?
– Только если по юношеству. Было пару разговоров насчет московских клубов.

– Был вариант со «Спартаком»?
– Промолчу.

– Варианты в другом европейском чемпионате?
– Я не думал об этом по нескольким вещам: во-первых, когда я был молодой, наш футбол был на подъеме, мы выигрывали еврокубки. Тогда РПЛ мне казалась пиком карьеры, так как я играл в Первой лиге. Думал закончить карьеру где-нибудь в первой лиге Португалии или на Кипре – пожить, посмотреть, но не сложилось.

2012 год был пиком нашего футбола

– Есть ли у вас разочарование в российском футболе?
– Не скажу, что разочарование. Но был 2012 год – пик нашего футбола, казалось, все будет только развиваться. Теперь кажется, что все пошло по нисходящей. Когда было три круга, это был самый сильный чемпионат по игрокам, командам и зрелищности.

– РПЛ деградирует?
– Мне кажется, да. Особенно в сравнении с 2012 годом.

– Когда Кокорин говорит, что РПЛ стала «говном», как воспринимаете такие слова?
– «Говно» – жестко сказано. Я не считаю, что РПЛ – говно, и никогда не ощущал это. Просто в каких-то моментах стало хуже. Кокора – нормальный парень, но, когда начинается хейт, я это не люблю. Прочитал и пошел дальше. Я бы так не сказал. Когда с ним происходили все его истории, я с ним общался, он адекватный парень. Все остальное я не вправе обсуждать.

– Быстров и вовсе считает, что Кокорин – самый переоцененный футболист России.
– У него есть с кем сравнивать, но, по-моему, Кокора – очень талантливый парень, у него все было.

– Сейчас все меньшее число людей начинает уверенно говорить, что «Зенит» станет чемпионом. Команды научились с вами играть или вы стали слабее?
– Мы не стали слабее. Много факторов, но главный – мотивация, если мы берем прошлый сезон. Части ведущих игроков не хватало мотивации, у них не было такого голода, как пять лет назад. Когда были первые чемпионства, был заряд, а в прошлом сезоне его не осталось. На личности не буду переходить, но такие ребята были.

– Сейчас эта мотивация есть?
– Есть. Сейчас пришли новые игроки, и мы увидим немного другой «Зенит», не тот, который был в первой части сезона. Свежая кровь.

– Кого вы считаете главным конкурентом «Зенита» за чемпионство?
– Наверное, «Спартак». Красно-белые набрали ход, есть наитие, что они будут нашими главными конкурентами во втором круге. Мы и они будем бороться за чемпионство.

– Кажется, главный матч всея Руси уже не «Спартак» – ЦСКА, а «Зенит» – «Спартак». Согласны?
– Наверное, так уже все последние годы, потому что мы занимаем первые места.

– Какое у вас отношение к «Спартаку»?
– Спокойное, ненависти нет ни к одной команде в России. У меня ощущение одно: во всех командах, в которых я играл, «Спартак» – ключевой клуб, против которого особый настрой. Особенно меня потряхивало от адреналина на стадионе красно-белых, когда были полные трибуны.

– Сильный «Спартак» – плюс для РПЛ?
– Да. Сейчас «Спартак» сильнее, чем в последние годы.

– «Зенит» многие критикуют за огромное количество иностранцев, почти нет своих воспитанников. Что можете ответить?
– Посмотрите заявки других клубов, и все встанет на свои места, но люди вольны думать, как хотят.

– Как у вас строится коммуникация с бразильцами?
– Все нормально – даже не вспомню скандалов в команде. Они на русском все понимают, иногда даже говорят, но плохо.

– Венделу и Клаудиньо реально пора уходить?
– Да. По Клаудиньо было видно, что пора – мотивации нет.

– Как относитесь к названию «Зенит Рио-де-Жанейро»?
– «Зенит» был и всегда будет «Зенитом» из Санкт-Петербурга. До меня, после бразильцев и всегда.

– Кто был сильнейшим бразильцем в «Зените»?
– Халк.

Халк

– Малком с ним несопоставим?
– Халк был сильнее.

Нет ни одного молодого футболиста, про которого сказали бы, что его можно сходу запускать в старт

– Глушенков ярко переходил в «Зенит», позволял себе некоторые высказывания…
– Отвечу честно и расставлю все точки над «i»: я не реагирую на слова людей. Сказал Глушенков – все возбудились, но на что? 99,9 процента людей за кулисами то же самое говорят, а тут начинают возбуждаться. То, что сказал Глушенков, говорят все вокруг! Зато потом эти же люди начинают: «У! А! Да как он посмел!»

Мне вообще до Луны – прочитал новость и забыл. Это нагнетание идет, чтобы люди куда-то сбросили свой негатив от насущных проблем. Вот и все.

– Соболеву вы как-то помогали при переходе?
– Дал ему номер агента по недвижимости.

– Скопинцев рассказывал, что много раз давал деньги в долг и ему не вернули в общей сумме около двух миллионов рублей. Вы давали в долг?
– Давал. Есть люди, которые мне должны. Они порядочные, и им есть, чем ответить. Так, конечно, есть люди, которые брали 200-300 тысяч рублей и терялись. Эти люди потеряли друга. Я всегда заработаю больше, а эти люди такого товарища больше не найдут.

– Вы рассказывали о подозрениях, что в раздевалке «Зенита» появился «крот». Нашли его?
– Нет, я не искал. Может, служба безопасности нашла.

– В сливах есть правдивая информация?
– Очень редко, но бывает, но есть и полная ерунда. Например, писали, что кто-то в кого-то плюнул после игры. Бред!

– Еще писали, что с Соболевым в раздевалке никто не хотел садиться рядом.
– Это полная ерунда.

– Вам обидно, что в «Зените» нет воспитанников? Аршавин, отвечая на вопрос о них, сказал, что ни сами игроки, ни тренеры главной команды не хотят ждать.
– Для начала – посмотрите сколько воспитанников нашей Академии играет в РПЛ и не только: у нас одна из сильнейших школ, это факт. Что касается основной команды, то здесь обоюдно. У «Зенита» одна цель – чемпионство. А ребят регулярно привлекают к основной команде, они приходят, получают свой шанс, но объективно проигрывают конкуренцию футболистам основы, не готовы получить шанс. Но это касается не всех. Самым ярким был Козлов, но он не стал ждать. Он даже тренировался с перепадами: мог выдать хорошую неделю, а потом – плохую. С одной стороны, высокие задачи у клуба, с другой – мне кажется, нет ни одного молодого футболиста, про которого бы сказали: «Вау! Его можно запускать в старт».

– У молодого пацана есть шансы пробиться в основу «Зенита»?
– Учитывая уровень «Зенита»… Только если будет какой-то вундеркинд.

– Самый талантливый футболист «Зенита», у которого не пошло?
– Мой лучший друг Илья Максимов. Он по таланту мог построить свою карьеру ярче.

– Некоторые футболисты в интервью говорят, что не пошли бы в «Зенит». Тикнизян, например, который мог к вам перейти, заявил, что, если бы он гнался за деньгами, то согласился бы на трансфер, но он не хотел идти по стопам Кругового.
– Я извиняюсь, а у Тикнизяна в «Локомотиве» намного меньше зарплата?

– По информации СМИ, Наир запрашивал у «Зенита» чуть ли не в три раза больше от того, что получает в «Локо».
– Значит, дело в деньгах – видимо, его не устроила сумма. Он в «Локомотиве» наверняка мало не получает, может неплохо жить.

– Почему некоторые футболисты не хотят идти в «Зенит»?
– Может, боятся, что не выиграют конкуренцию и играть не будут – это достойный выбор.

– В мае вы сказали о переходе Сафонова, что, если он «съест» Доннарумму, это будет фантастика. Как оцените период карьеры Матвея в Париже?
– С Доннаруммой ему тяжело конкурировать не только по футболу, но и по медийности: итальянец – основной вратарь в сборной, пришел до Матвея, долгое время играл, у него высокая зарплата – это все влияет. Я всегда считал, что Сафонов – сильный вратарь. То время, которое он получает, использует на все 100. Дай бог, чтобы у него все сложилось в Париже, но, уверен, за ним следят и другие клубы, в которых он сможет играть. Я считаю его лучшим российским вратарем.

– Считаете отечественную вратарскую школу одной из сильнейших в мире?
– Нет. Сколько наших вратарей в Европе? Какая-то школа у нас есть, но у нас всего один вратарь в Европе.

– Кто еще может уехать? Агкацев?
– Агкацеву нужно еще пару сезонов поиграть. Мне нравится Селихов, но у него травмы. На самом деле, тут как карта ляжет: например, Изидор забивает в Чемпионшипе. Почему наши вратари не смогли бы тоже там играть? Надо поехать, чтобы узнать.